Александр (Толстопятов) родился 22 октября 1878 года в Москве в семье выдающегося русского ученого, доктора минералогии и геогнозии, профессора Московского Императорского университета Михаила Александровича Толстопятова. Был седьмым ребенком в семье, через некоторое время скончались три первенца. Это обстоятельство наложило на остальных членов семьи тень благочестивой печали. «С самого раннего возраста, – писал Владыка в своих воспоминаниях, – я сильно полюбил церковную службу и, живя в Москве, охотно посещал свой приход – церковь Рождества Богородицы в Путинках – и Высокопетровский монастырь, где пел на клиросе». Глубокое духовное влияние на будущего иерарха оказал настоятель Высокопетровской обители архимандрит Никифор (Бажанов), автор популярной Библейской энциклопедии. Отец Никифор сразу заметил благочестивого юношу и уделял ему много внимания. О сокровенных мечтах того времени Владыка в своих воспоминаниях пишет: «Уже тогда я имел твердое намерение посвятить свою жизнь на служение Богу, намереваясь по окончании гимназии поступить в Духовную академию и принять монашеский постриг». В апреле 1890 года скончался отец. В 1894 году старший сын Владимир поступил в институт инженеров путей сообщения в Санкт-Петербурге. Туда вскоре переехала вся семья: мать Елизавета Дмитриевна, сыновья Вадим и Анатолий, дочь Евгения. Учился в 5-й Санкт-Петербургской гимназии. Посещал церковные службы в подворье Киево-Печерской лавры.В 1898 году поступил в специальные классы Санкт-Петербургского Морского корпуса. В 1901 г. окончил Кронштадтское морское инженерное училище. Был произведен в чин мичмана и назначен в Сибирский флотский экипаж на службу во Владивостоке. В своих воспоминаниях о тихоокеанской службе архиепископ Александр не раз говорит о непостижимой Божественной воле, чудесно оберегавшей и направлявшей его ко благому на многотрудном жизненном пути: «Товарищи завидовали мне, так как одно назначение сменялось лучшим другим, а это третье еще более интересным, но я всегда объяснял такую ко мне милость Божию тем, что, будучи произведен в офицеры и назначен во Владивосток, я прежде всего направился на Святую Афонскую Гору, усеянную монастырями, и провел там среди афонских подвижников три недели, затем поехал в Иерусалим, посетил Вифлеем, Иордан, Иерихон и другие места Палестины. Только после этого я отправился во Владивосток. Этим я объясняю, что вся моя жизнь была украшена прекрасными переживаниями. Я очень хорошо шел по службе, хотя не имел никакой протекции». Участник русско-японской войны, плавал на судах «Якут», «Пересвет», «Диана», «Петр Великий». В одном из боев попал в плен, чему посвятил книгу «В плену у японцев». Их отправили в Японию, в город Фукуока, где поместили в приюте для военнопленных. Несмотря на весьма льготное положение (каждый пленный офицер содержался в отдельной камере и получал от русского правительства ежемесячное пособие – 50 рублей), все они влачили тяжелое и беспросветное существование. По отношению к русским офицерам японцы вели себя особенно нагло и надменно, всячески их унижая. Утешением для многих верующих этого лагеря было пастырское попечение о них японского святителя, епископа Николая (Касаткина). Каждую субботу и воскресенье по его благословению в столовую приходил священник-японец, который служил всенощную и Литургию, искренне молился об избавлении плененных русских братьев. Канцелярия тюрьмы была завалена православной духовной литературой, которую отправлял владыка Николай, но пленным ее не давали. Лейтенанта Толстопятова не оставляла надежда на освобождение. Человек твердой воли, он уже давно решил бежать из плена. Вместе с ним на это опасное предприятие готовы были пойти его четверо товарищей.
Побег оказался невероятно тяжелым испытанием. На девятые сутки беглецам удалось наконец добраться до морского берега. Однако японцы уже повсюду сторожили русских и быстро напали на их след. Вскоре они были окружены и пойманы. Лейтенанта Толстопятова и его четверых товарищей, закованных в кандалы и связанных веревками, поездом возвратили в Фукуоку. Как зачинщик побега, он был сразу посажен в тюремный карцер.
В октябре 1905 года между Россией и Японией был заключен мир. Приказом японского императора все пленные русские офицеры были отпущены на свободу.
После войны Анатолий Михайлович возвратился в Петербург. В 1907 году новым местом его воинской службы стал родной Морской кадетский корпус, куда он был определен на должность дежурного офицера и воспитателя.
В 1912 г. окончил в Москве Михайловскую артиллерийскую академию по первому разряду в чине старшего лейтенанта Морского ведомства. В следующем году был произведен в капитана II ранга.
В 1918 году Морской кадетский корпус был переименован в «Курсы по подготовке командного состава флота». Анатолию Михайловичу было предложено остаться здесь в качестве преподавателя.В 1920 г. окончил Петроградский Богословский институт со степенью кандидата богословия. В кандидатской работе «Научное основание библейского сказания о творении мира», используя новейшие данные богословия, геологии, астрономии, физики, механики, физиологии и других наук, он доказывал полное соответствие Моисеевой космогонии современному научному знанию.
В том же году рукоположен во священника, служил настоятелем храма Рождества Богородицы при Петроградской консерватории.
13 марта 1922 года был арестован за «за оказание сопротивления комиссии и возбуждение прихожан против ее законных действий при изъятии церковных ценностей» и приговорен к трем годам заключения, освобожден досрочно через 2, 5 года.
В сентябре 1924 г. пострижен в мантию в Александро-Невской лавре, с именем в честь св. Александра Невского, рукоположен во иеромонаха.8 марта 1924 года вновь арестован и 26 сентября ОСО при коллегии ОГПУ приговорен к двум годам заключения в Соловецкий лагерь особого назначения. На Соловках талант инженера-технолога Толстопятова оказался бесценным для развития лагерной индустрии. Его сразу же назначили помощником начальника завода сухой перегонки. В течение полугода монах-инженер не только наладил едва теплящееся производство, но и в значительной степени расширил завод. В феврале 1925 года «по зачетам рабочих дней» срок его заключения был сокращен. Оставшийся год пребывания в концлагере заменялся двухлетней ссылкой. Однако Соловки не скоро выпустили ценного специалиста, свободу ему удалось увидеть лишь 18 июня.Местом ссылки он выбрал Нижний Новгород, куда прибыл 26 июня 1925 года. Он нашел пристанище в Печерском мужском монастыре, в небольшой чистой келии, выходившей окнами во двор. За каждым шагом ссыльного монаха непрестанно следили. Вся корреспонденция отца Александра скрупулезно прочитывалась. На все просьбы кратковременно выехать за пределы города следовал категорический отказ.
Решающую роль в судьбе владыки сыграло его близкое знакомство с митрополитом Сергием (Страгородским). Впервые они встретились летом 1926 года в Нижнем Новгороде, в Крестовоздвиженском монастыре, куда отец Александр явился для представления митрополиту. Об этой встрече владыка с теплотой вспоминал: «Передо мной стоял красивый, высокий, статный старец в легком сереньком подряснике, подпоясанном широким монашеским ремнем. Узнав, что я окончил Морской кадетский корпус, митрополит ласково заметил: «А, так мы с вами оба моряки». Оказалось, что в бытность митрополита Сергия в Русской Миссии в Японии ему пришлось плавать на одном из военных кораблей.С первых встреч митрополит Сергий проникся доверием и сердечной любовью к ссыльному иеромонаху и сразу же приблизил его к себе. Отец Александр стал постоянным участником архиерейских служб.
6 апреля 1926 г. возведен в сан архимандрита.В декабре 1926 года был арестован. Следствие длилось всего девять дней и было передано в ОГПУ, которое вынесло решение – выслать архимандрита Александра Толстопятова в Пермскую губернию сроком на три года. В начале марта 1927 года этапом прибыл в Пермь, затем отпущен под подписку о невыезде.
В августе 1928 года назначен настоятелем Никольской церкви на Слудской горе в Перми.15 февраля 1931 г. снова арестован и обвинен в антисоветской деятельности, виновным себя не признал. В качестве вещественных доказательств вины были изъяты научные и религиозные книги. Из показаний свидетелей:
«Толстопятов пользуется большим авторитетом благодаря своей фанатичности, из-за чего некоторые прихожане стали усиленно веровать в Бога»; «Архимандрит Толстопятов говорит: “Без Бога ничего хорошего сделать невозможно как одному человеку, так и всем людям вместе, хотя бы все силы, все знания и умения были бы в их руках. Все попытки обойтись без Бога всегда оканчивались и будут оканчиваться тем же... Нашей целью является организация всех верующих и православных в единое целое, чтобы общими силами успешно отстоять заветы святых отцов и учителей наших, которыми так славилась наша многострадальная Святая Русь”». ОСО при коллегии ОГПУ от 15 мая 1931 г. приговорен к трем годам заключения в ИТЛ.
Отбывал срок в Вишерских лагерях, в Усолье, куда он прибыл в середине мая 1931 года. Затем был отправлен в Беломоро-Балтийский ИТЛ. Из лагерной характеристики:
«Анатолий Михайлович Толстопятов – техник-сметчик. Владеет большим техническим образованием, которое применяет к делу строительства дороги. Порученную работу выполняет добросовестно. По характеру спокоен, застенчив, трудолюбив и дисциплинирован. Имеет ряд изобретений в области жилстроительства. Поведение хорошее». 20 июня 1933 года был досрочно освобожден, ему разрешили проживать в Москве.21 августа 1933 г. был хиротонисан во епископа Алма-Атинского, хиротонию возглавил митр. Сергий (Страгородский).
Приехав в Алма-Ату, епископ Александр принялся за устроение церковной жизни, которая находилась в совершенном упадке после ареста его предшественника епископа Германа (Вейнберга), к тому же в Алма-Ате почти год не было архиерея. В городе действовало обновленческое митрополичье управление. Лучшее православное духовенство находилось в ссылках и заключении. Являющаяся кафедральным собором Никольская церковь хотя и была открыта, но служить в ней было некому. В то время, пользуясь атмосферой безвластия и анархии, с разных концов страны, и особенно из Сибири, в Алма-Ату стали съезжаться бесприходные священники. По свидетельству очевидцев, некоторые из них открыто заявляли прихожанам о своем богоотступничестве и неверии в Бога. В церквах царила полная неразбериха. Не было дисциплины и необходимого послушания даже среди монашествующих. В храмах хозяйничали члены «двадцаток». То и дело из алтарей пропадали ковры, чаши и прочие предметы церковной утвари. Власти сознательно препятствовали возвращению на церковную службу освобожденных из заключения истинных пастырей и стояли на стороне «атеистов в рясе», запрещая применять по отношению к ним всю полноту архиерейской власти.
Еп. Александр сурово обличал обновленцев и священнослужителей, отрекшихся от Церкви. За принципиальность и строгость, казавшуюся многим чрезмерной, среди духовенства и верующих его иногда называли «Иваном Грозным». Его прямодушие и крепкий морской характер, выработанная во флоте привычка повелительного обращения с подчиненными, очевидно, делали его «грозным» в глазах алмаатинцев, привыкших к кроткому епископу Герману.
В 1936 г. еп. Александр был арестован. При обыске были изъяты многочисленные черновики и рукописи его сочинений: «История раскола в Русской Церкви», «История Церкви», «Беспричинная тоска», «Творение мира», «Научное обоснование библейского сказания о сотворении мира», «Иисус Христос как историческая личность», «Пояснительная записка к схеме истории Вселенских Соборов», «Православное богослужение», «Путь ко спасению».
Проходил также по следственному делу монахов – иеромонаха Пахомия (Русина), иеромонаха Макария (Ермоленко) – бывшего насельника Оптиной пустыни, инокинь Татианы (Халиной) и Александры (Нагибиной), живших до 1936 года в алма-атинских горах. В период служения в Алма-Ате владыка не раз совершал путешествия в горы, посещая тайные скиты. Беседуя с местными пустынниками, он высказывал желание остаться в горах и вести пустынный образ жизни. В процессе следствия владыке и монахам-пустынникам постоянно пытались инкриминировать разведдеятельность в алма-атинских горах и связь с зарубежьем.
Еп. Александр был приговорен к трем годам заключения в ИТЛ, отбывал срок в Ухтинлаге.
Освобожден в марте 1939 года. По благословению митрополита Сергия епископ Александр в течение пяти лет находился на покое в Сарапуле, работая инженером на одном из предприятий города. Здоровье было серьезно подорвано лагерной жизнью; запущенная сердечная болезнь (миокардит) с каждым годом все более давала о себе знать.
Одна из характеристик владыки сарапульского периода жизни, сохранившаяся в его следственном деле:
«Епископ Александр... наказание отбыл. По убеждениям монархист, профашистски настроен... Связь с Сергием поддерживает».7 сентября 1943 г. назначен на Молотовскую (Пермскую) кафедру.
Принимал участие в Архиерейском Соборе 1943 г., избравшем митр. Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси.
В начале октября 1943 года прибыл в Молотов (Пермь). Город был ему знаком по ссылке 1929–1931 годов. С тех пор здесь многое изменилось. Никольский храм, где он служил, закрыли, и в нем была устроена мастерская по пошиву обмундирования. В городе богослужения проводились только в одной церкви – Всех святых – на кладбище. А всего в то время в епархии действовало только девять церквей. Поэтому важнейшим вопросом для архипастыря стало открытие новых приходов.
В 1944 году от граждан Молотовской области поступило 316 заявлений с просьбой об открытии храмов, но удалось открыть всего 38. Власти всячески препятствовали созданию приходов, находили самые разные предлоги для отклонения прошений. Долго пришлось хлопотать об открытии в Перми кафедрального Троицкого собора. Храм был закрыт еще в 1932 году и отдан под склад тяжелых орудий. 28 февраля 1944 года было получено разрешение на передачу церковного здания.
С каждым днем духовная жизнь в епархии оживлялась. Власти настороженно и пристально наблюдали за происходящим. Владыке Александру приходилось работать под жестким контролем уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви. Действуя смело и решительно, епископ нередко принимал на службу и переводил настоятелей в другие храмы без согласования с уполномоченным, чем постоянно вызывал его недовольство. Владыка настойчиво требовал от властей снижения чрезмерно завышенных налогов на храмы, но его заявления неизменно отклонялись.
22 февраля 1945 г. возведен в сан архиепископа.
Участвовал в работе Поместного Собора 1945 г.
3 августа 1945 года ходатайствовал об отпуске «вследствие расстройства нервов». Несколько дней он провел в городе Осе на богослужениях, где сильно заболел. Врачи поставили диагноз – правосторонний инсульт. Поездку на августовскую сессию Синода пришлось отложить. Во второй половине сентября здоровье владыки улучшилось настолько, что он смог совершать службы в соборе.
Скончался 23 сентября 1945 года в Молотове (совр. Пермь) от кровоизлияния в мозг. Перед смертью над ним было совершено Таинство Елеосвящения, в последний раз он причастился Святых Христовых Таин. 26 сентября архиепископ Свердловский и Челябинский Товия (Остроумов) совершил чин погребения иерарха при огромном стечении православного народа. Проститься с архипастырем приехало все духовенство епархии: 29 священников и 7 диаконов.Служившие с ним священники отмечали его удивительную выдержанность и высокую духовную культуру. Владыка никогда не позволял себе делать замечания, одергивать и поучать во время богослужения. Но после каждой архиерейской службы настоятель храма получал маленькие, исписанные бисерным, но очень разборчивым почерком листочки, в которых архиепископ очень вежливо предлагал исправить все подмеченные им ошибки. В случае неисполнения этих указаний следовала новая бумага, затем вызов к архиерею и разговор с глазу на глаз, после которого провинившийся нередко переводился на другой приход.
В общении с пастырями и прихожанами архиепископ Александр никогда не допускал панибратства, всегда держался на высоте. Некоторые за глаза упрекали его за это, что-де «Владыка не свойский, держит нас в ежовых рукавицах»; как и прежде, за строгость и внешнюю выправку его прозывали «флота Его Величества архиерей» или «Преосвященный первого ранга».
Commentaires